***

День начался как всегда, не отличаясь от других, похожих друг на друга будней. Зазвенел будильник, и Денис встал уже практически на автомате. Не открывая глаз, мужчина дошел до просторной светлой кухни и включил кофемашину. Затем, шаркая по паркетному полу тапочками, он проследовал в ванную для традиционного утреннего душа. После всех принятых процедур, уже более посвежевший, Кирсанов, наконец, посмотрев в окно гостиной, немного улыбнулся. Сегодня там было все по-другому. Привычный панорамный вид на серую запыленную Москву с сорок седьмого этажа окрасился в ярко-белый цвет. Повсюду, скрывая обнаженные деревья, искрясь и переливаясь блестками, крупными хлопьями ложился снег. Чувствуется, что декабрь вступил в свои права полностью. Больше не будет слякоти, дождя и грязи у обочин, а скоро придет елка и запах мандаринов. В предрассветной темноте все было тихо и спокойно, даже не наблюдалось слабого ветерка.

Допив кофе, надев привычные костюм и сорочку, он не спеша пошел к лифту. В свои тридцать семь лет Денис мог себе позволить купить квартиру в Москва-Сити, чтобы не тратить свое драгоценное время на поездки по запруженному городу к месту работы. Сейчас ему оставалось только спуститься на нижние этажи, чтобы попасть в офисы своей компании.

В одиночестве зайдя в просторную металлическую кабинку, он привычно бросил взгляд на свое отражение в большом зеркале, что располагалось от пола до потолка. Делалось это исключительно для того, чтобы устранить в своем образе какие-либо неряшливые неточности. На него смотрел довольно симпатичный мужчина, высокий, с черными, зачесанными назад волнистыми волосами, но карие глаза не были веселы… взгляд был тяжелым, колючим и усталым. Это все сделало с ним время и огромный труд, что прибавил пару ранних морщин и несколько седых волосков. Иногда приходилось пропадать сутками, чтобы обеспечить своей семье достойное существование.

Вообще, все Дениса Кирсанова немного опасались. Он мало говорил, а если и говорил, то исключительно по делу. Приказы отдавал четко и ясно, не вызывая у собеседника желания их ослушаться. Чувствовал все слабые и более уязвимые стороны, куда незамедлительно направлял силы, чтобы устранить проблему. Жизнь закаляла его и характер, превращая в робота для создания денег из воздуха, без чувств, сострадания и эмоций. Его семье никто не помогал, когда отец выгнал мать на улицу с годовалым ребенком ради любовницы. Никто не утирал мамины слезы, когда Денис радовался свежему хлебу. Сочувствовали, качали головами, но не помогали. А она, еще тогда молодая девушка, ночью мыла полы в магазине, а днем торговала на рынке, естественно, таская повсюду с собой Дениса. Стало немного легче, когда Кирсанов подрос и пошел в садик: появилась стабильность, но больничные никто не отменял.

Глядя на этого холодного человека, который был помешан на своей работе, трудно было представить, что у него есть сестра — полная его противоположность. Это сгусток энергии, позитив и открытость. Она как тайфун сносила все на своем пути. Светлана появилась после второго брака. Это был очень удачный брак, так считает Денис и до сих пор. Мама была вознаграждена за все свои мытарства ответственным и любящим человеком.

А у Светланы, между тем, уже было то, за что он обожал свою сестренку еще больше — его бесценное сокровище, племянница Анна.

Он не мог надышаться на эту шестилетнюю девчушку со светлыми косичками, баловал ее безбожно, все, чего бы она ни пожелала, тут же появлялось в виде подарка от дяди Дениса. Светланка ругалась, но отказать не могла, ведь шансы на то, что у Дениса когда-нибудь будут свои дети, равнялись практически нулю. Сестра ничего не могла сделать с этим: ни запретить баловать, ни чрезмерно опекать Анну.

Наверное, если смотреть со стороны на Дениса и Аню, можно было подумать, что это какой-то агрессивный папашка. Кирсанов готов был буквально накинуться на любого, кто мог навредить девочке или бросить на неё косой взгляд.

Светка все видела и не мешала. Ну, и вообще, ей было это удобно. Потому как настоящий отец уже давно перестал подавать какие-либо признаки жизни. Родила она для себя, но девочке нужно было видеть мужской пример. Так что сестра смело пользовалась отцовскими инстинктами Дениса.

***

Целый день, не переставая, продолжал идти снег. Город окончательно замер в одной огромной пробке. Яндекс показывал восемь баллов. Дениса это особо не волновало, но предновогоднее настроение сотрудников немного перекинулось даже на него. В предвкушении он распотрошил множество сайтов, чтобы найти достойный подарок для своей любимицы.

Звонок от сестры застал его на улице, когда он со стаканчиком из Starbucks решил выйти и немного пройтись подышать свежим воздухом, отдохнуть от офисной суеты, каталогов с платьями, что подбирали секретарши, красных блестящих шариков и цветных гирлянд, что вешались амбалами-охранниками, забравшимися на стремянку и грозящими вот-вот упасть кому-нибудь менее удачному на голову.

— Я застряла в пробке, выручай! Аня в садике, и я не успеваю ее забрать! — донесся до него встревоженный голос Светки. — Остается только метро!

— Привет, что, опять?! Ты вообще мать или как? Какого черта ты вообще Анютку в садик водишь?! — вскипел Кирсанов, прижимая к уху плечом телефон и стряхивая свободной рукой с зимнего пальто налипшие снежинки.

— Ой, ну прекрати и оставь это нравоучение на потом, ты мне поможешь?!

— Нет, блин, оставлю малютку одну в этом ужасном месте!

В метро он нырнул тут же. Денис к метро относился посредственно, как к любому виду транспорта. Не задирал нос и понимал, что иногда это лучший метод для передвижения и пунктуальности. Пока он трясся в вагоне, его мозг уже рисовал самые ужасные картинки и «плачущая девочка, одна в пустующей темной мрачной раздевалке» было самое безобидное.

Элитный детский сад располагался недалеко от станции Кунцевская и носил символичное название «Омега». Дениса название бесило, как и сам факт того, что Аня туда ходит. Это название било по всем нервным окончаниям, как бы насмехаясь и еще больше терроризируя его сущность. Кирсанов был альфой.

Сказать, что он вбежал в садик — это ничего не сказать! Охранник на входе еле успел отойти в сторону, даже не успев стребовать с него документы и узнать, куда несется этот элегантный бизнесмен.

Стремительно преодолев ступени до второго этажа и уже морально готовый увидеть свою малютку в слезах, распахивая дверь в группу, он резко остановился.

В уютной комнате, наполненной игрушками, ЕГО АНЯ, сидя на пушистом ковре, играла с каким-то молодым симпатичным мужиком! В какой-то непозволительной с его точки зрения близости они сейчас находились, о чем-то весело говорили и перебирали нарядных кукол.

— Добрый вечер, — голос Кирсанова звучал недобро.

— Дядя Денис! — Анюта подпрыгнула с ковра и за секунду пересекла комнату, повиснув на его шее.

— Аня, я весь в снегу, подожди, я тебя намочу, и я холодный, — тон Дениса стал на порядок теплее.

— Здравствуйте, — прозвучало тихо и вкрадчиво. — Как я понимаю, Вы — дядя Ани, но я не могу Вам ее отдать без звонка мамы или её письменного согласия.

Денис поднял взор, оторвавшись от девочки, пристально посмотрел на нарушителя их идиллии. Русоволосый парень, стеснительно переступал с ноги на ногу, теребя пестрый кукольный наряд. Он был слишком молодой, всего-то лет двадцати трех. Одет в джинсы и приталенную рубашку, глаза сияли светло-голубым, а на лице играла смущенная уважительная улыбка. Родинка на щеке подчеркивала красоту, которая больше была присуща смазливым девушкам-блондинкам, чем мужчинам, хоть и очень молодым.

— А Вы, собственно говоря, кто? И что вы делаете наедине с Аней? Где воспитатель?! — опомнился Денис, вновь включив самого себя.

— Я и есть воспитатель, меня зовут Артем, — растерянно ответил он.

— Не несите ерунды! Я сейчас позову охранника или директора, а лучше — полицию! У Ани воспитатель — милейшая Анна Николаевна, и я ее прекрасно знаю!